Почему-то появилось неодолимое желание написать про отца… Про маму я рассказывала уже давно: как в документальной форме, так и в художественной. И вот недавно мне шлёпнулась в голову мысль — а про отца почему не пишешь? А потому, вероятно, что обида всё-таки сильная на него. Хотя я простила его давно. Или только мне так кажется, что простила?.. Постаралась понять. Но отпустить — не получается никак. Вполне вероятно, что этот пост-воспоминание как-то поможет мне…
Самое главное, что хочу отметить — отец для меня всегда был образцом Настоящего Мужчины. Он был высокий, крепкий, выносливый, работящий, мог делать по дому любые дела — не делил работу на мужскую и женскую. Он любил и, как мог, проявлял свою любовь. Он был отличным отцом. Наверное, поэтому я так трудно переживаю до сих пор его предательство…
Сыном, увы, назвать его хорошим нельзя… Когда он женился, то практически полностью перестал общаться с матерью и сёстрами, за исключением одной — моей крёстной. Вспоминать детство он не любил, писать письма матери не хотел. Долгое время они вообще не общались. Разве что перед самой смертью он вдруг собрался и поехал по родственникам, заезжал и к матери. Вот только мне не известно, как мать его приняла. Потому что он была женщиной крутого нрава…
Он был единственный мужчина в большой семье. Мать осталась рано без мужа (моему отцу было 4,5 года) и после одной неудачной попытки выйти замуж повторно (в шестью-то детьми!), решила — без мужа лучше. Так и жили. Мама, пять дочек и один сын. Естественно, в 60-е годы было не так уж сладко жить, да и большая семья требовала забот… Отец проучился всего три класса в школе — научился читать, писать и считать. Дальше учиться было некогда — надо было помогать матери и страшим сестрам…
Однажды, когда ещё был жив его отец (то есть мой дед), девчонки взяли маленького брата на речку. Заигрались там, заплескались, а полуторагодовалый пацанчик сидел на бережку. Прошло совсем немного времени, но девчонки не заметили перемены на берегу. Идущая мимо соседка окликнула девочек: «Девки, а Иван-то ваш где?» Девочки повыскакивали — брата на берегу не было! Они вытащили его из воды. Напугались, конечно, до ужаса. Пришли домой… А соседка уж и отцу рассказала, что девки сына его чуть не утопили. Когда отец увидел, что дочки пришли домой с сыном, сказал им строго: «Смотрите же, девки, я за Ивана вас всех утоплю!»
Дед был не очень-то семейным человеком, судя по тем рассказам, которые я услышала от своих тетушек. Но сына он выделял всегда. Так, принесёт зарплату домой, положит на стол три кучки: «Это — Ивану на штанцы, это — мне на чекушку, а это — на жизнь…»
Мой отец плохо помнил своего отца, да и особенно не любил вообще вспоминать своё детство — мало там было хорошего… Много труда, трудностей, женского общества — в плане очень властной матери и кучи сестёр. Но что меня удивляет — он не был озлоблен на мир. Он был очень жизнерадостным, позитивным, с чувством юмора.
Некоторые наши с братом друзья откровенно побаивались отца — он казался огромным медведем. Но на самом деле он был добрейшим человеком. Хотя, конечно, если его сильно рассердить, мог и врезать. Но я не помню вообще, чтобы он повышал голос. Возможно, прошло много времени уже…
Подбирала фото для этого поста и отметила, что детских фото у отца нет вообще. Фотографии «нашего» периода — практически все, за исключением одной-двух, чёрно-белые. А вот за период, когда он ушёл от нас, у его сестёр достаточно фотографий и все они, конечно, цветные.
На некоторых я не узнаю своего отца — он совсем другой, каким я его не успела узнать. Оказывается, он любил рыбалку — это мне тетя Галя рассказывала. А, когда он жил с нами, он не рыбачил вообще. Я даже и не подозревала, что он это умеет. В лес он ходил — за грибами, ягодами, папоротником. Но ловить рыбу — это было для меня прямо открытием… Хотя мне всегда казалось, что мой отец умеет всё: он сам делал дома ремонт, сам клал плитку, сам делал мебель, когда достать её было проблематично, очень вкусно готовил, обувь чинил сам, всё ремонтировал…
Ему было всего 24 года, когда уже родилась я. Для меня, родившей сына почти в 32 года, — это кажется совсем уж «детский» возраст для рождения детей. Хотя, конечно, я уверена, что чем раньше рождается ребенок, тем лучше. Для всех. При этом, мой отец усыновил первого сына моей мамы, дал ему и фамилию, и отчество.
Его мать, то есть моя бабушка по линии отца, первая заметила мою маму, когда они с Виталькой (моим братом) только переехали в общежитие, где жили тогда и они:
— Смотри, Иван, какая знатная баба! Красавица…
Иван тут же загорелся, мол, и вправду хороша! Но, когда мать узнала, что у неё есть ребенок, она стала как-то категорически настроена против той самой красавицы… Но Иван был с характером, он стал добиваться расположения понравившейся ему женщины.
Сначала они просто встречались, она говорила ему, чтобы он не строил иллюзий, мол, за ним бабы ухлёстывают так, что она, с ребенком, соревноваться с ними не будет. Но Ивану не нужны были другие, ему нужна была только она — моя мама. В итоге, когда мама была беременна мной, они сходили в ЗАГС и поставили штамп в паспорта. Не было свадебного платья и застолья, не было даже свадебных фотографий…
Жизнь закрутилась: переезд в новую квартиру, ремонт, изготовление мебели, добыча денег и всего остального. Со временем отец сдал на права и из бульдозеристов на заводе перешёл в водители. Вставал в 5 утра, в 6 уже был на работе. Он работал на служебном «уазике», развозил сотрудников из дома и по домам. Днем постоянно работал на больших самосвалах: МАЗ, КАМАЗ… Один раз, как сейчас помню, мы с отцом приехали на Центральный рынок за мамой (там здание «Хабаровскгражданпроекта», где мама работала бухгалтером) на КРАЗе. Коллеги на маминой работе потом хохотали, мол, за тобой вон на каком грузовике приезжают!
Он никогда не брезговал домашними делами: если мама болела (а она болела часто), то он мог и приготовить еду, и покормить нас, и постирать, и полы помыть. Когда мы стали постарше, он мог сказать нам, что сделать, а сам занимался тем, что нам было не под силу.
Вот тут, кстати, в кармане выглядывает фрагмент портмоне, в котором вставлена фотография меня и брата… Именно вот таким я помню его: улыбающийся, с волосатой грудью напоказ, с богатой шевелюрой, пахнущий бензином и машинным маслом…
Он был добытчик. Всё, что он мог достать — нёс в семью.
Сколько помню, всегда в семье у нас был мир и лад. До той поры, пока брату моему не исполнилось 20 лет. Именно тогда объявился его настоящий отец, и наш дом превратился в филиал ада.
Тетушки мне рассказывали в этот раз, что сначала они с мамой поссорились, и он ушел жить в гараж на заводе. А потом уж его там «приветила» бухгалтерша. Однако же, я чётко помню, что мама выгнала отца из дома только тогда, когда под её нажимом ей признались её брат (мой дядя) и друзья отца. Они тогда так и сказали ей: «Уже все знают, одна ты не в курсе…» То есть он с этой женщиной ездил на дачу (как раз самое первое фото — это у той дамы на даче — именно там и видел их брат моей мамы), выходил с ней в город… Так что, скорее всего, сестрам просто не хочется видеть правду, потому что правда слишком грустная…
Когда-то отец говорил моей маме: «Мне цыганка в молодости нагадала, что ты меня выгонишь из дома и я умру в 42 года». Сложно сказать, было ли это пророчеством или отец был таким внушаемым, что «отработал» программу… Мама тогда ему сказала: «А ты не делай так, чтобы выгнала…» И на долгие годы про это было забыто. Но когда мама узнала, что отец встречается с другой женщиной, она, конечно, со злости собрала все его вещи, позвонила ему и сказала, чтобы выматывался…
Он вещи сложил в кладовку (возле лифта у нас была кладовка такая), и ушел. Потом, когда был пьяный, приходил часто. Мама его пускала, мол, деньги же нужны. Он приносил деньги, иногда уходил, иногда оставался на ночь. Они разговаривали о чем-то, мама плакала. Я старалась не присутствовать при их встречах, да и мне было особенно некогда — мне трудно давался первый курс института… Постепенно маме надоело, что он приходит к нам только пьяный, и она запретила ему появляться. Стала отправлять меня к нему, когда нам нужны были деньги на что-то…
Наше общение помню смутно. Мне не о чем было разговаривать с человеком, который ушёл от нас, причинив много горя своим поступком… Мне навсегда въелась в мозг его фраза: «В гробу я на досках належусь», имея в виду, что ему очень нравится наша пухленькая мама, но ушёл потом к очень стройной женщине…
Вот тут они вдвоем. На переднем плане — это моя племянница, старшая дочь моей двоюродной по отцу сестры. Стоят возле машины, которую отец купил, едва ушёл от нас…
Но самое неприятное, что отец явно «метался». Здесь его уже не хотели принимать, а там ему было неуютно… Дочь этой женщины не принимала его; всё было там чужое, да и женщина эта сама, мы так думали, была пофигистски настроена к нему… Он стал болеть, один раз, помню, мы с братом приезжали к нему больницу, где он лежал с каким-то то ли печеночным, то ли желудочным заболеванием… Опять-таки общаться я тогда с ним не могла. Брат, кстати, был у них в гостях. Когда мама узнала, что Виталька ездил к ним домой, закатила нам грандиозный скандал. Мне сказала, что, если только я поеду к ним, она меня отправит к ним жить…
Мама мучилась сама и мучила всех нас. И тогда я не могла даже заставить себя подумать о том, что испытывает в это время отец. Мне было не до него.
Приезжала в то время и крёстная. Она пыталась как-то понять, что происходит. Говорила, что не может так Иван всё бросить… Мама вынесла предположение, что та женщина ему сделала «приворот», потому что человек стал неузнаваемым. Крёстная испугалась: «Так, если приворот — он же умрёт!» Мама ответила: «А я что могу сделать? Я ему предлагала сходить к бабке, он, знаешь, куда меня послал?»
А спустя два года после того, как он ушёл от нас, его не стало. Та женщина говорила сестрам моего отца о каком-то несчастном случае… Но я не верю в несчастный случай. Ближайший друг отца рассказал нам, как было дело. Отец пропал на три дня. Его никто не мог найти нигде. Та женщина тоже не знала, где он, но её это не сильно волновало. Друг обыскал всё, что можно, а потом приехал в гараж, где отец ставил свои «Жигули». Когда вскрыли гараж, они нашли его, сидящим в машине. Возле него лежали несколько пустых бутылок из-под пива… Машина была заведена…
Ему было 43 года, когда его не стало. А спустя несколько дней мне исполнилось 20 лет…
В первый год друг отца оформил и облагородил его могилку. Потом еще год или два мы видели, что кто-то приходил к нему, кроме нас с мамой. Потом приходить перестали. Виталька был у него всего один раз, и то мама с боем попросила его помочь — нужно было покрасить оградку и обвести выцветшие буквы. Теперь к нему прихожу я одна…
Многое за эти годы я передумала. Многое постаралась понять и простить. Но до сих пор не могу изжить из себя этот страх предательства. Помню, когда отец ушёл, я сама себе сказала: «Все мужчины изменяют. Штамп, дети — ничто не способно удержать мужчину, если он решил изменить». Мне казалось, что дело только в том, чтобы доставлять мужчине удовольствие в постели. Но на самом деле… Никто не знает, что толкает людей к изменам…
Спасибо, Свет, за откровенность…
Типаж (хозяйственный, Мужчина с большой буквы, пахнет машинным маслом 🙂 ) — похож и на моего отца тоже…. Сильные мужики. Таких сейчас мало, к сожалению…
А штамп этот ты изживай из себя, неправда все это.
Ты знаешь, я вижу и понимаю, что штампы вообще не правильны и к жизни мало имеют отношение. И мужики настоящие сейчас тоже есть. Просто мы сами виноваты во многом — позволяем с собой обращаться так, как не следовало бы…
Это да (((
Крайне откровенное повествование – читается на одном духу, спасибо, Света, не каждый способен на такое!